1914 – 1918

 Первая мировая война (28 июля 1914 – 11 ноября 1918) – один из самых широкомасштабных вооружённых конфликтов в истории человечества. Так коротко характеризует, незаслуженно забытую нами Великую войну Википедия. Постараемся вспомнить события и участников той Великой войны на примере одного из второочередных полков русской армии. Здесь лишь короткий рассказ, основные материалы кропотливо собирает и хранит  Марина Михайловна Пахоменкова и другие неравнодушные  люди.  В 2015 вышла в свет книга М.М. Пахоменковой «Из истории 269 Новоржевского пехотного полка 1914-1918 гг» .

269-й Новоржевский пехотный полк

НИЖНИЕ ЧИНЫ       списки           ОФИЦЕРЫ

Краткая история полка (18 июля 1914 года – декабрь 1917 года).

269-й Новоржевский пехотный полк был второочередным, то есть формировался в случае объявления в стране общей мобилизации из чинов регулярных полков и призванных из запаса. 18 июля 1914 года Российская Империя начала общую мобилизацию и с рассветом началось выполнения мобилизационного плана. В этот день все чины первоочередных полков назначенные по мобилизационному плану во второочередные, сдали свои старые должности и приступили к выполнению новых. В соответствии с мобилизационным расписанием 93-й Иркутский полк формировал 269-й Новоржевский, 94-й Енисейский – 270-й Гатчинский, 95-й Красноярский – 271-й Красносельский, 96-й Омский – 272-й Гдовский пехотные полки.

На фото: младший унтер- офицер 269 Новоржевского полка (фото из коллекции Н. Молитовского). Новые полки формировались в районе квартирования первоочередных и укомплектовывались запасными из близлежащих уездов. Так 269-й Новоржевский полк получил запасных из Новоржевского, Опочецкого, Островского и Себежского уездов. Начальником 68-й пехотной дивизии, стал генерал-майор А.Н. Апухтин, бывший командир 1-й бригады 24 пехотной дивизии.  269-й пехотный Новоржевский полк возглавил полковник Филимонов Борис Петрович из 93 Иркутского полка.

На свое формирование 68-я пехотная дивизия получила только 10 дней: с 18 по 27 июля. Вызвано это было тем, что 68-я пехотная дивизия назначалась к походу в Пруссию. Другие же дивизии оставались на защите Петербурга.  На второй день мобилизации начали прибывать запасные. В последующие дни число их быстро возрастало, 23 и 25 июля прибыло наибольшее число запасных. Командир 269-го пехотного полка Б. П. Филимонов, сопровождаемый офицерами и унтер-офицерами, обходил запасных, распределяя их по ротам. Запасные были преимущественно «земляками» и поэтому их водили в роты по «земляческому принципу». Это позволяло в значительной мере усилить спайку и боевой дух сформированных частей.  К 28 июля 68-я пехотная дивизия была сформирована.

Утром 1 августа 1914 года на железнодорожной станции Псков вторая началась погрузка 269-го Новоржевского полка в эшелоны. Начинался боевой путь 68 пехотной дивизии. В начале августа 68-я пехотная дивизия прибыла в г. Усть-Двинск, где занималась боевой подготовкой.

26 августа отряд в составе 270-го пехотного Гатчинского полка, дивизиона легких орудий и нескольких сотен пограничной стражи прибыл к городу Тильзит. Отряд получил наступательную задачу в западном направлении. Тем временем остальные части 1-й армии начали отходить. С начала их отхода Гатчинский пехотный полк, вследствие плохой связи, ничего не знал об обстановке на фронте армии, перешел в наступление, был окружен по частям 30 и 31 августа, взят в плен. Спаслись лишь немногие.

Следующие тяжкие испытания на долю полков 68-й пехотной дивизии выпали в начале 1915 г.  В марте 1915 г. 1-я бригада 68-я пехотной дивизии участвовала в новом походе в Восточную Пруссию. Бригада получила приказ наступать в направлении на Тильзит. 1 марта Новоржевский и Гатчинский полки выступили в поход и 2 марта подошли к местечку Тауроген близ немецкой границы. Наступление происходило следующим образом: 270-й Гатчинский полк должен был обойти Тауроген с правого фланга и выйти немцам в тыл, 269-й Новоржевский полк должен был наступать на Тауроген в лоб по шоссе.  3 марта новоржевцы пошли в атаку. Позиции немцем были сильно укреплены, прикрыты проволочными заграждениями. На позициях было развернуто значительное число пулеметов. Две легкие батареи 68-й артиллерийской бригады активно поддерживали наступление новоржевцев, но подавить пулеметы и разрушить проволочные заграждения не смогли. Командир Новоржевского полка, полковник Филимонов, был против лобового штурма. Однако начальник дивизии генерал Апухтин требовал именного такого образа действий.  Бой шел по всему фронту, отсутствие тяжелой артиллерии не позволило добиться успеха. Однако штаб дивизии требовал продолжать атаки, напрасно полковник Филимонов просил отвести батальоны, чтобы прекратить бессмысленное их истребление. Полк продолжал вести бой, осколком тяжелого снаряда был контужен Филимонов.  Наконец был получен приказ отступать, цепи медленно отошли и заняли исходные позиции перед Таурогеном. 5 марта полк вновь перешел в атаку на Тауроген. К этому времени немцы были обойдены Гатчинским полком и не стали ввязываться в бой, а спешили отступить из мешка.  В течение нескольких дней Новоржевский и Гатчинский полки преследовали немцев на территории Восточной Пруссии. Через несколько дней немцы собравшись с силами и  начали контратаки. В течение трех суток русские полки вели непрерывный бой. Части не получали горячей пищи так как немцы артиллерийским огнем обстреливали тылы.

В ночь с 13 на 14 марта 1915 года войска получили приказ отходить. Рота 269-го пехотного Новоржевского полка прапорщика Федуленко оказалась последней русской частью ушедшей с германской территории в войну 1914-17 гг.

В июле 1915 г. полки участвовали в ожесточенных боях на реке Нарев. В этих боях 68 дивизия понесла жестокие потери. Новоржевский полк потерял три четверти личного состава. Из оставшихся был создан один сводных батальон под командованием подпоручика Первышина Николая Алексеевича, ротами командовали прапорщики.

269-й Новоржевский полк снискал громкую славу в боях с германскими войсками, особенно в сражении за Сморгонь в сентябре 1915 года. Как геройски сражались воины – новоржевцы подробно рассказано в «Записках полковника Первышина о 269-м пехотном Новоржевском полку».

В начале 1916 года 68-я пехотная дивизия приняла участие в Нарочской операции 5 – 16 марта. Проведение операции было вызвано стремлением облегчить положение французов в районе Вердена.  Операция не привела к успеху. Однако наступление имело и свои положительные стороны, оказав известное влияние на ход борьбы на западноевропейском театре, оно вынудило германское командование перебросить сюда свыше четырех дивизий. Это была существенная помощь французам. Атаки германцев на Верден были временно прекращены.

Не смотря на неудачи боевой дух войск, был высок. В письмах родным, например рядовой 9-й роты 269-го Новоржевского полка Арбузов писал: «Нам не страшна смерть, и мы будем храбро сражаться за веру, царя и отечество».

Осенью 1916 года 68 пехотная дивизия убыла на Румынский фронт…

На Румынском фронте встретили воины Новоржевского полка известия о Февральской революции и отречении царя. Отречение царя серьезно пошатнуло веру солдат в офицеров. В марте 1917 года в войсках был распространен Приказ №1 Петроградского совета рабочих и депутатов, а затем и подтвердившая его правительственная “Декларация прав солдата”, внедрявшие коллегиальное командование, выборность должностей, всевозможные комитеты, отменявшие дисциплину и чинопочитание. В октябре 1917 года председателем полкового комитета 269-го пехотного Новоржевского полка был избран прапорщик Воробьёв Михаил Петрович (впоследствии Маршал инженерных войск СССР).

13 ноября 1917 г. командиры полков стали сдавать их в «в распоряжение корпусного революционного комитета». Назначались ликвидационные комиссии по упразднению полков и в течение января-февраля 1918 г. полки были расформированы. Полки 68-й пехотной дивизии не пережили крушения Российской империи.

269-й Новоржевский пехотный полк является одним из исключительных полков Русской Армии. В продолжение всей войны он не потерпел поражений, с честью выходил из боев, ни на одну минуту не теряя стойкости и мужества.

Источники: РГВИА. Ф. 2880. 7. 3. 344. 269-й пехотный Новоржевский полк, 1914-1917 гг. 114 ед.хр.

Бирюк С. «За веру, царя и Отечество». 68-я пехотная дивизия в Первой мировой войне.

Первышин Н.А. Записки полковника Первышина о 269 пехотном Новоржевском полку // Военная быль. 1952. №1.

Кочубей В. Русские второочередные дивизии в войну 1914-1917 г.г. // Военная быль. 1960. №44. С.15-16.

Фото с сайта:  https://forum-antikvariat.ru

ЗАПИСКИ ПОЛКОВНИКА ПЕРВЫШИНА О 269 ПЕХОТНОМ НОВОРЖЕВСКОМ ПОЛКУ

Я, Николай Алексеевич Первышин, родился в городе С.-Петербурге 8 апреля 1891 г. (по старому стилю),

Получив воспитание и кадетскую закваску сначала в Первом, а потом во 2 Кадетском Корпусе, я вступил в воинскую службу вольноопределяющимся 2 Кавказского стрелкового батальона. Со своим батальоном я участвовал, в 1910 году, в персидском походе Джульфа – Таврия, в колонне полковника Вакуловского, в которую, кроме нашего батальона, входили взвод Кавказской гренадерской Арт. Бригады и 6 сотня Хоперского казачьего полка под командой подъесаула Шатилова.

По окончании экспедиции, я уехал на Балканскую войну 1912 года и поступил добровольцем в 12 Балканский пехотный полк Болгарской армии. Под крепостью Адрианополь, за отличие в боях 25 и 26 октября у форта Папас-Тепе, был награжден Болгарским Военным Крестом “За храбрость” 4-й степени и произведен в чин офицерского кандидата; за отличие в бою и ночкой штыковой атаке 7 ноября того же года под фортом Картл-Тепе я получил чин подпоручика Болгарской армии. Наконец, за отличие при взятии Адрианополя 13 марта 1913 г. был назначен командиром 12 роты того же полка.

Перед началом Второй Балканской войны, согласно приказу Государя Императора, всем русским добровольцам оставить союзные армии, я покинул полк 12 июля 1913 г., и поступил в распоряжение нашего военного агента в Софии – Полковника Романовского. Полковник Романовский прикомандировал меня, как знатока местности, к только что прибывшему в Болгарию полковнику Генерального Штаба Котельникову, получившему задание снять план крепости Адрианополь. В результате этого поручения, мне пришлось бежать и укрыться в Бургасе на нашей канонерской лодке “Кубанец”, на которой я затем благополучно возвратился в Россию через Севастополь.

По возвращении на Родину, я был переименован в прапорщики Русской Армий и получил распоряжение отбыть лагерные сборы при 85 Пехотном Выборгском Полку, сперва в Новгороде, а затем в Красном Селе, летом 1914 года, Я уже решил было по окончании лагерных сборов уехать в Африку, во французский Иностранный Легион, но… судьба решила иначе. Разразилось Сараевское убийство, а затем грянула Великая Война. Вместо Африки, я попал в гор. Псков, куда получил назначение в 93 пехотный Иркутский полк.  Я уже не застал в Пскове доблестного полка, вышедшего на фронт, и был назначен в ряды его сына,- стяжавшего себе впоследствии боевую славу на полях Великой Войны 269 пехотного Новоржевского полка,

Боевая история нашего скромного 269 пехотного Новоржевского полка, сформированного в 1914 году из жителей Псковской губернии и офицерского кадра славного Иркутского полка, несомненно войдет в летопись Русской Славы, для назидания будущих поколений. Под мудрым и храбрым водительством нашего горячо любимого командира, генерала Филимонова. Новоржевский полк является одним из исключительных полков Русской Армии. В продолжение всей войны он не потерпел поражений, с честью выходил из всех боев, ни на одну минуту не теряя стойкости и мужества. В дни гражданской смуты Новоржевцы дали большой процент своих офицеров для борьбы за честь России,

Вечная Слава и Память нашему Командиру. Вечная слава нашему доблестному полку.

СМОРГОНЬ

Линия фронта осталась далеко позади нас. Мы двигались прямо на восток. Куда мы шли и зачем – никто из нас не знал. Молодежь острила, говоря, что “идем в Москву на пополнение”. Возможность близкой встречи с противником как-то отошла в сторону; о фронтовых днях вспоминали. Но вот, высланные вперед квартирьеры – казаки Оренбуржцы – возвращаются на взмыленных лошадях и доносят, что встретились с германскими кавалеристами. Наш полк шел в этот день в голове колонны дивизии. Мне немедленно было приказано двигаться со вверенным мне I батальоном вправо от шоссе и составить как бы правый авангард колонны. Рассыпав две роты в цепи, я пошел параллельно движению полка. Вскоре завязалась перестрелка, а затем и мелкие стычки. Наша дивизия теснила немецкую конницу, выбивая ее из деревень и местечек и захватывая небольшие партии пленных. После занятия нами деревни Саллы, германская конница отошла к Сморгони и сосредоточилась там, намереваясь удержать этот город до подхода пехоты.

6 сентября I батальон Новоржевцев расположился в большом селе, верстах в 10 от Сморгони. Вечером того же дня я устроил у себя большой обед в складчину. Один из солдат, бывший раньше кондитером в Петербурге, спек нам изумительный пирог с капустой и яйцами. В качестве гостей подъехали Начальник обоза I разряда и Оружейный мастер. Хорошо пообедали мы в этот день, а, по окончании, я предложил г.г. офицерам немедля разойтись и лечь отдохнуть, так как мы совершенно не знали, что сулит нам грядущая ночь.

Была полночь, когда дверь моей комнаты с шумом растворилась, и старший полковой ординарец, звякнув шпорами и щелкнув каблуками, зычным и хриплым голосом прокричал: “Их Высокоблагородие, Командира батальона к Командиру полка”. Растолкав своего адъютанта, я быстро оделся и, наступая на ноги спящих на полу солдат, пристегивая снаряжение, вышел на двор, где меня уже ожидал ординарец, держа под уздцы моего “Мальчика”. Вскочив на коня, поскакал я в штаб полка. Ночь была, хотя звездная, но темная и туманная. В большой комнате, освещенной вставленными в бутылки огарками, за столом, накрытым большой картой, сидел Командующий полком с офицерами штаба. Как только я занял место за столом, подполковник Сакен, не глядя на меня; холодно отчеканивая каждое слово, заявил: “Начальник дивизии приказал завтра на рассвете атаковать и взять любой ценою Сморгонь. Успех этой операций даст возможность частям нашей Х армию и гвардейскому корпусу, находящемуся под Вильной, выйти из тяжелого для них положения”. Затем, немного помолчав, подполковник Сакен взглянул на меня в упор и добавил: “Жребий пал на ваш батальон, подпоручик Первышин”…. Наступила тишина, а затем он прибавил: “На эту боевую задачу я назначаю вас с вашим батальоном, о чем уже донес Начальнику дивизии, который одобрил мой выбор и ждет от вас подвига и боевых успехов”. Я встал, поблагодарил Командующего за лестное обо мне мнение и, обещав в предстоящем бою оправдать его доверие, заявил под конец: “Завтра Сморгонь будет взята”. Все лица сразу засияли, а полковой адъютант ободрительно улыбнулся и пальцами на своей груди изобразил крестик. Командующий полком крепко пожал мне руку и сказал, что “этот приказ есть личное желание Начальника дивизии”. Получив некоторые дополнительные разъяснения, я вышел из дому и отправился в расположение батальона дать последние инструкции для предстоящей завтра, вернее сегодня, атаки Сморгони.

По моему вызову ко мне явились командиры рот и фельдфебеля. Посвятив их в боевую обстановку, ознакомив с нашим заданием, сделав несколько хозяйственных распоряжений фельдфебелю, я приказал им собраться с ротами к 4 часам утра на пустыре перед моим домом, и отпустил их. Спать, конечно, больше не пришлось. Скоро с улицы стали доноситься команды офицеров и солдат, проводивших людей мимо моего дома.

По сборе батальона, я поздоровался с каждой ротой отдельно, подбодрил солдат к предстоящему бою и скомандовал: “Батальон, справо по-ротно, с Богом, шагом марш”. Раздался мерный топот солдатских сапог, и батальон стал выходить на большую дорогу, ведущую к Сморгони.

Проехав с версту, я оглянулся назад. За мной, побрякивая котелками и снаряжением, вымешивая осеннюю грязь и обходя лужи, тянулась серая, колыхающаяся масса солдат. За нею уже дымились походные кухни, выбрасывая из труб искры, далеко относимые ветром, Я задумался. “Провидение вручило мне судьбу этих, почти мне неизвестных, людей. Кто они, эти люди всевозможных профессий и всех слоев общества? Откуда они, с каких концов нашей великой, необъятной России? Что заставило их побросать свои жилища, оставить жен, детей и родителей? Что принудило их придти сюда, в литовско-белорусскую глушь, и жертвовать собой? Священный долг перед нашей общей Матерью-Родиной. Я молод. Мне только 24 года; многим из них я гожусь в сыновья, а ведь за жизнь каждого из них я отвечаю лишь перед Богом и совестью… Сегодня я обязан выполнить свой долг перед Родиной, как командир ударного батальона, я его выполню до конца. Я буду стараться достичь наибольших успехов, но с наименьшими потерями…

Вдали, на перекрестке дорог, показался Командующий полком со своим штабом… Пройдя версты три, я остановил батальон на привал в маленькой деревушке, а сам, с подполковником Сакен, выехал вперед, на окраину. Здесь находилось кладбище, и с него можно было хорошо осмотреть впереди лежащую местность. Здесь я перестрою мой батальон в боевой порядок и поведу его для занятия исходного положения, согласно диспозиции, к 7 час утра, на линию железной дороги Сморгонь-Зилейка. От нас до нее не более двух верст.

В это время к нам подтянулась наша полковая пулеметная команда с ее начальником, прапорщиком Гартье. Последний мне сообщил, что моему батальону придается еще один взвод пулеметов и просил указать ему места. “Пулеметы будут находиться при мне, и только по моему приказанию открывать огонь по целям, указанным мною”, последовал мой ответ начальнику пулеметной команды.

Вверенный мне I батальон нашего 269 пехотного Новоржевского полка находился в 6 верстах от Сморгони. Впереди нас тянулись позиции одного из полков нашей же 68 дивизии. Начальник дивизии предоставил мне выбор по моему усмотрению места и направления для удара, и вообще предоставил мне полную свободу действий.

Я попрощался со всеми офицерами штаба полка. Подполковник Сакен чисто по-родительски благословил и поцеловал меня на прощанье. Я стал перестраивать батальон. Под прикрытием утреннего тумана, я вытягивал батальон в одну цепь, взяв направление прямо на восток, как бы удаляясь от цели. Когда первые три роты окончательно вытянулись, я приказал командующему 4 ротой, прапорщику Бирк, держаться сомкнутым строем на дистанции видимости батальона, составляя, так сказать, мой батальонный резерв. Сам же я, с моим адъютантом и связью, пошел слева цепи батальона и скоро вышел к ее середине. Когда я затем повернул цепь батальона налево, то оказался в голове вверенных мне людей. Так мы благополучно дошли до полотна железной дороги, где роты и залегли, заняв намеченное мною исходное положение.

Впереди, за линией железной дороги, верстах в двух от нее и почти ей параллельно, проходит шоссе от Сморгони в сторону Зилейки. По обеим сторонам шоссе – глубокие канавы. К нему-то я и намереваюсь вывести мой батальон. Отдаю приказание: “По моей команде, всему батальону одновременно перебежать полотно железной дороги и затем быстро двигаться к шоссе”. Быстротой и одновременностью перебежки я надеюсь вернее ускользнуть от взоров германских наблюдателей. Если же германцы нас заметят и, при подходе батальона к шоссе, подвергнут обстрелу, то потери можно будет сильно сократить, скрыв людей в канавах по сторонам шоссе.

Когда приказание это было передано по цепи, я поднялся на полотно железной дороги и скомандовал: “Батальон за мной, вперед”. Как один, солдаты, перебежали через полотно, и батальон начал наступать на шоссе. На правом фланге шла 3 рота прапорщика Савицкого, в центре – 2 прапорщика Федуленко, и на левом фланге – I прапорщика Денисова.

В этот момент германская артиллерия открыла по нас огонь, но шрапнель рвалась слишком высоко и нас не поражала. Мы прибавили шагу, торопясь занять канавы вдоль шоссе. 4 рота сомкнутым строем добежала до полотна и расположилась правее главных сил батальона, составляя мои резерв и одновременно охраняя мой правый фланг.

Когда роты уже подбегали к канаве у шоссе, на самом правом фланге у Савицкого завязалась ружейная перестрелка. Затем небольшая цепь германцев поднялась из канавы и в беспорядке бросилась к деревне Клидзиниента, отстоявшей от шоссе версты на две. Мои роты, заняв канаву, открыли огонь по германцам.

Один взгляд на карту дал мне ясное представление о всей важности этой деревни для моего батальона. Было ясно, что начать движение на Сморгонь теперь невозможно. Германцы от Клидзиниенты могли бить нас справа фланговым огнем. Что оставалось делать? Приказываю правофланговой роте прапорщика Савицкого: “Выбить противника из деревни”. Немцы встречают его атаку пулеметным огнем, и 3 рота залегает. По телефону хочу вызвать нашу артиллерию, но, как на зло, у наших телефонистов не хватает провода дотянуть линию до канавы. Телефонная трубка осталась в поле, в ста шагах от шоссе. Это меня сильно расстраивает. Я посылаю за пулеметами, но их не могут найти… Мой адъютант прапорщик Лебедев под огнем пробирается к телефонной трубке и просит подполковника Сакен вызвать нашу артиллерию. Тот сообщает, что тяжелая Сибирская батарея становится на позицию и через несколько минут откроет огонь по Клидзиниенте.

Нс успел я передать это приятное известие по батальону, как издалека загремели тяжелые орудия и стали наростать звуки приближающихся снарядов. К нашему удивлению, первая очередь разорвалась позади нашей канавы, забросав нас землей и камнями. Положение наше оказалось незавидным. Не на шутку опасаясь, что вторая очередь влепит прямо в нашу цепь, я бросился к телефону, лежавшему среди поля. Схватив трубку и прижавшись, как только мог, к земле, я громко заорал: “Артиллерия стреляет по своим… по своим…”, в ответ услышал чей-то совершенно спокойный и уверенный бас: “Вижу. Следите за второй очередью и корректируйте”. Опять загремели тяжелые орудия. Я еще больше прижался к земле, не отпуская трубки от уха… Томительные мгновенья… Но вот, тяжелые снаряды низко пролетели над нашими головами и через несколько секунд разорвались прямо в деревне,

Немцы, как блохи, поспешили выскочить и пустились бежать во всю прыть. Я в восторге радостно крикнул в трубку: “Попадания отличны. Целую командира батареи и все его пушки”. Затем, я бросился в канаву и приказал открыть частый огонь по бегущим.

Через несколько минут после этого, телефон был дотянут до канавы, где я сидел. Я вызвал полкового адъютанта, поручика Дубинина, и рассказал ему о боевой обстановке, заключив словами: “Сейчас поведу наступление и атакую Сморгонь. Если что со мной случится, успокой мою мать и скажи ей, что я выполнил долг перед Царем и Родиной, а ее, мать, всегда любил и не забывал. Теперь мне не придется больше говорить с тобой по телефону, а все нужные сведения будет передавать телефонист, идущий с батальоном”.

Переходя в решительное наступление, я приказал прапорщику Бирку выйти, с его 4-й ротой, на шоссе и прикрывать наш маневр от всяких неожиданностей”… Остальные роты я двинул вперед по канавам в направление на Сморгонь. Сам же я, с моим адъютантом и связью, стал в голове. До города теперь оставалось не более двух верст. Я остановил передних и дал возможность всем подтянуться. Потом скомандовал головной роте прапорщика Денисова: “Влево от шоссе, по линии в цепь”, и 2-й роте: “Справа от шоссе в цепь”. Таким образом, две роты развернулись фронтом на Сморгонь, а 3-я рота составила резерв. Как только построение было закончено, я подал команду: “Батальон, за мной вперед”…

Было около 11 часов утра. Солнце ярко светило, делая нас хорошо видимыми противнику. Мы двинулись под сильным огнем. Телефонист мой скоро был ранен, а телефонные провода порваны осколками снарядов.

Подравниваясь на ходу, батальон наступает, стреляя на вскидку. Слева от шоссе, уверенный в себе идет во главе роты прапорщик Денисов. Вправо, перед цепью 2-й роты прапорщик Лебедев II. Еще правее храбро, во весь рост ведет своих солдат прапорщик Федуленко. Окинув в последний раз взглядом все построенье, я командую: “В атаку”. “В атаку, в атаку… ” несется по цепи.

Испуганный заяц в два прыжка перескакивает перед нами шоссе и пускается вдоль фронта. Солдаты по нем стреляют. Заяц круто поворачивает и несется прямо на Сморгонь. “Косой с нами, тоже пошел в атаку”, весело кричат солдаты. В это самое время один из них, рядом со мною, падает наземь. “Что ранен?” “Подходяще,- отвечает он, а затем вопит во всю глотку:  «Вперед, ребята, небось, все вперед”. Парень, видно, струхнул; если мы повернем назад, он останется лежать и попадет в руки врага, а если пойдем вперед, его наверняка подберут санитары.

Далеко, влево от нас, как я узнал впоследствии, посланный для подкрепления наш II батальон залег цепями и, услышав нашу стрельбу, не разобрав в чем дело, открывает огонь. Их пули летят через наши головы. Передать им, что они бьют по своим нет никакой возможности. Не обращая внимания, продолжаем движение.

Германская тяжелая артиллерия, стоящая где-то далеко перед нами, тоже открывает огонь по батальону. Тяжелые германские снаряды рвутся позади наших цепей, как бы подгоняя нас на Сморгонь. 4-я рота, выйдя сомкнутым строем на шоссе, попадает под этот огонь. Один из снарядов ударяет в самую середину строя. Ротный командир тяжело ранен и 12 солдат убиты на месте,

Между тем, германские егеря в окопах перед городом усиливают огонь по двум моим атакующим ротам. Мы уже близко: их покрытые чехлами каски нам ясно видны. Настал решительный момент… Я кричу “ура”…” “Ура,… ура… ” несется по всему полю. Ротные командиры с обнаженными шашками впереди своих рот бегут на германские окопы… Штыковой бой… Вижу слева как прапорщик Денисов сверкает шашкой уже в неприятельских окопах. Справа прапорщик Федуленко рубит не менее лихо… Не отстают и наши солдаты. Немцы подымают руки, сдаются в плен. Но они нас мало интересуют. Мы хотим скорее ворваться в город, чтобы там между зданиями найти укрытие от германских тяжелых снарядов. Некоторые сдавшиеся, увидев, что мы прошли вперед, снова берутся за оружие и стреляют нам в спину. Но 3-я рота прапорщика Савицкого уже здесь и приканчивает таких “голубчиков” штыками…

В это самое время Начальник 68 пехотной дивизии, генерал Апухтин запросил по телефону временно командующего Новоржевским полком, подполковника Сакен, о положении под Сморгонью, на участке подпоручика Первышина. Подполковник Сакен сообщил последние сведения: “Первышин перестроил батальон для атаки, а затем телефон перестал действовать”, В этот момент в их разговор по телефону вмешался командир одной из батарей 68 артиллерийской бригады, подполковник Григорович, и доложил Начальнику дивизии, что “находясь на наблюдательном пункте, он наблюдает движение первого батальона Новоржевцев: перед ним; как в кинематографе, развертывается картина атаки. В настоящую минуту подпоручик Первышин со своей связью, во глазе батальона подбегает к городу”… Генерал Апухтин тогда же приказал командующему полком представить подпоручика Первышина к Георгию. Эти слова слышал в трубку и Григорович, мой большой друг и немедля послал ординарца в Сморгонь с поздравлением. Я его получил тотчас по взятии города.

І-й батальон Новоржевцев ворвался в Сморгонь. С группой чинов, находившихся при мне, я вышел на Большую улицу, продолжавшую шоссе. Первое что бросилось мне в глаза, это масса германских велосипедов, приставленных к стенам домов. Их владельцы, очевидно, сражались на южной окраине города, откуда продолжала доноситься стрельба. Там наступали другие части нашей дивизии, и еще не могли преодолеть сопротивления противника. На Большой улице не было видно ни единой души. В одном из домов, через открытую дверь, я заметил несколько германских солдат, мирно чистивших картошку… У плиты стоял толстый повар, хоть и в военной форме, но с большим поварским колпаком на голове. Он пек блины. Увидя Русских, повар обомлел и выпустил из рук суповую ложку с опарой, которая упала на голову немца, сидевшего у котла. Пострадавший вероятно, принял это за глупую шутку повара и бросился с кулаками на виновника. Но, взглянув на окаменелую от испуга рожу повара, обернулся назад и… тут же вытянулся в струнку. Его примеру последовали остальные германцы. Я не мог удержаться от смеха и, махнув им рукой, пошел дальше.

Мы продолжали углубляться в город. Из какого-то дома выскочил германец с отчаянным лицом и стал целиться в меня из карабина. Мои солдаты гаркнули “ура”. С перепугу немец выстрелил в воздух, бросил карабин и пустился бежать. За ним погнался солдат-Новоржевец, детина огромного роста с роскошной черной бородой. Вслед за немцем, одним ударом ноги вышибив калитку, он ворвался во двор. Но здесь он наткнулся на молодую красавицу-еврейку, с умоляющим видом протягивавшую ему каравай белого хлеба. Бородач смущенно взял хлеб и, недоуменно ухмыляясь, вышел обратно на улицу, забыв про германца.

Влево от главной улицы я заметил небольшую группу германских офицеров. На всякий случай, я переложил револьвер из кобуры в карман шинели и, подойдя вплотную, отдал им честь. Немцы стояли неподвижно и упорно смотрели в землю, словно ожидая смертного приговора. Правофланговый и, видимо, старший в чине поднял глаза и, увидев меня с рукой под козырек, вытянулся и, в свою очередь, отдал мне честь. Его примеру последовали другие. Я снял перчатку и поздоровался с каждым за руку…

Представив им моего адъютанта, я вынул портсигар и угостил пленных русскими папиросами. Спросил об оружии. Двое из них сдали мне свои браунинги и бинокли Цейсса. Германские солдаты стали выстраиваться позади своих офицеров. Старший из последних обратился ко мне с просьбой: среди солдат имелся один фендрик, недавно произведенный в лейтенанты, но еще не успевший надеть форму; не разрешу ли я этому фендрику присоединиться к группе офицеров. Я разумеется разрешил и поздравил молодого человека с производством в офицеры.

К полудню 7 сентября Сморгонь была полностью в наших руках. Официальные трофеи моего I батальона заключались в семи пленных офицерах, 147 солдатах, одного пулемета, нескольких зарядных ящиках, повозках и значительном количестве велосипедов. Очень довольный, я зашел с пленными офицерами в пустую парикмахерскую присесть и немного отдохнуть. В разговоре немцы выразили удивление: почему русская армия почти без боев сдавала им большие города, как Ковно, Гродно и другие, а здесь, на каких-то лесках, столь ожесточенно дерется. Я попросил пленных офицеров вписать в мою полевую книжку их фамилии и адреса. Большинство оказались берлинцами и студентами.

В это время на улице снова послышалась стрельба и крики “ура”… Это наш собрат, 270 пехотный Гатчинский полк, наконец-то прорвался в город с юга. Через минуту в парикмахерскую к нам вбежал молодой красивый прапорщик с обнаженной шашкой и крикнул по-немецки “Руки вверх!” Увидев меня, он сконфузился, покраснел и выскочил обратно.

Однако, пора было идти к батальону, на сборный пункт. По городу бродили солдаты наших различных полков и собирали трофеи. Было значительное число раненых – наших и немцев. Всем им делали перевязки на улице, наши и пленные фельдшера и врачи. Повсюду шмыгали санитары…

К нашей группе подъехал Подполковник Сакен, поздравил меня с победой и попросил был до конца “паинькой”. “Вам предстоит еще одна небольшая операция: батальон капитана Вершинина потерялся, поэтому вас сменить некем и вы должны продолжить дело, выйти из Сморгони через северо-западную окраину и преследовать отступающих германцев. К ночи я постараюсь заменить вас другим батальоном”.

Я собрал батальон, поздравил г.г. офицеров и нижних чинов с победой, приказал представить наиболее отличившихся солдат к Георгиевским крестам и с удовольствием узнал, что потери у нас были совсем невелики.

При выходе из Сморгони вверенный мне батальон был встречен огнем германской тяжелой артиллерии. Пришлось рассыпаться и уже цепями продвигаться вперед к реке Вили. Немецкие батареи перешли на заградительный огонь. Разрывы стали точно ложиться перед самыми нашими цепями.

Командующий полком, со своим штабом, выехал из города наблюдать за нашим наступлением. Германцы заметили эту группу конных и, приняв ее за отряд кавалерии, перенесли огонь с наших цепей на нее… Когда я оглянулся, штаб полка марш — маршем удирал обратно в город. Мой батальон мог спокойно продолжать наступление: германская артиллерия нас больше не беспокоила.

Так закончился Сморгонский бой.

На четвертый день я получил телефонограммой поздравление от Государя Императора с награждением орденом Святого Георгия 4 степени и поздравления от Главнокомандующего фронтом, Командующего армией, Командира корпуса и Начальника дивизии.

На следующий, пятый, день эти телеграммы были помещены в приказе по 269 Пехотному Новоржевскому полку.

Полковник Николай Первышин.

Источник: https://lepassemilitaire.ru . Журнал «Военная быль» № 1 Март 1952 года.

Николай Алексеевич Первышин будет храбро воевать до конца войны, станет командиром полка, полковником. Впереди будут еще 810 дней и ночей жестоких боев и газовых атак на «позиционной войне» у Сморгони, когда удерживая фронт и не пропуская врага на Минск-Москву с честью и славой отдадут свои жизни за Родину десятки тысяч солдат и офицеров, а сотни неизвестных и 847 уже поименно известных героев тех боев станут Георгиевскими кавалерами…

Участники Великой мировой войны 1914 – 1918 год

  Филимонов Борис Петрович  родился 24.07.1862 года.

Командир 269 пехотного Новоржевского полка  с 23.08.1914 по  04.01.1917год.

Православный. Сын офицера. Образование получил в С-Петербургской военной прогимназии. В службу вступил 08.09.1878. Окончил С-Петербургское пех. юнкерское училище (1881). Выпущен в 91-й пех. Енисейский полк.

Прапорщик (ст. 28.11.1881). Подпоручик (ст. 30.08.1884). Поручик (ст. 30.08.1888). Штабс-Капитан (ст. 15.03.1897). Капитан (ст. 06.05.1900). Окончил Офицерскую строевую школу. Командовал ротой (8 л. 4 м.). Подполковник (пр. 1906; ст. 01.01.1906; за отличие). Полковник (ст. 06.12.1910). На 01.03.1914 в 93-м Иркутском пехотном полку.

Участник мировой войны. Командир 269-го пехотного Новоржевского полка (с 23.08.1914). Ген-майор (ст. 19.07.1915) и командующий тем же полком. На 10.07.1916 в том же чине и должности. Командир бригады 113-й пехотной дивизии (04.01.-30.04.1917). Командующий 23-й пехотной дивизии (с 30.04.1917). Контужен и ранен, 18.12.1917 убыл на лечение.

Участник Белого движения на востоке России. В 1918 состоял на учете при управлении начальника гарнизона г. Омска, затем — в резерве чинов при штабе Западно — Сибирского (впоследствии Омского) военного округа. В войсках А.В. Колчака 19.05.1919 года назначен временно исполняющим должность уполномоченного по охране государственного порядка и общественного спокойствия в Пермской губернии. Затем — генерал для поручений при начальнике штаба Верховного главнокомандующего. 08.09.1919 назначен генералом для поручений при инспекторе пополнений.

Награды: ордена Святого Станислава 2-й ст. (1908); Святой Анны 2-й ст. (1911); Георгиевское оружие (ВП 21.03.1915).

Источники:

РГИА. Ф.400. Оп.12. Д.26975. Л.107-109 (1915); Ф.409. Оп.1. п/с 148-866 (1917).

Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.

Е.В. Волков, Н.Д. Егоров, И.В. Купцов Белые генералы Вост. фронта Гражданской войны. М. Русский путь, 2003

Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916

https://www.grwar.ru

Первышин  Николай Алексеевич , полковник ( 08.04.1891 – 24.12.1951).

Родился 8 апреля 1891 г. (по ст.стилю) в С.-Петербурге. Учился в Первом, затем во 2-м Кадетском корпусе.

Вступил в воинскую службу вольноопределяющимся 2 Кавказского стрелкового батальона. Участвовал в персидском походе Джульфа – Таврия, в колонне полковника Вакуловского в 1910 году.

Служил добровольцем в болгарской армии, был участником первой Балканской войны (1912-1913). Награжден Болгарским военным орденом «За храбрость» 4-й степени. Получил чин подпоручика Болгарской армии, за отличие при взятии Адрианополя 13 марта 1913 г. был назначен командиром роты.

Перед началом Второй мировой войны, согласно приказу Государя Императора, всем русским добровольцам оставить союзные армии, вернулся в Россию. Присвоено звание подпоручика, назначен в 269-й пехотный Новоржевский полка, командовал ротой, батальоном. Лично награжден Государем Николаем II Георгиевским крестом за взятие Сморгони в сентябре 1915 года.

В 1917 году воевал в Русском экспедиционном корпусе во Франции.

После Брест-Литовского мира до конца войны служил в Легионе чести.

В 1919 году  возвратился в Россию, вступил в Добровольческую армию. В 1920 эвакуировался в Константинополь.

С 1923 года жил в Париже.

Работал на заводе Рено, затем аботал был шофером такси.

Член Союза Георгиевских кавалеров, Общекадетского объединения, Общества офицеров, воевавших на Французском фронте (1914-1918). Написал воспоминания: «Записки полковника Первышина о 269-м пехотном Новоржевском полку», «Сморгонь» («Военная быль», 1952).

Умер 24 ноября 1951 года в Париже. Похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Два уроженца Псковской губернии стали полными Георгиевскими кавалерами:

Алексеев Андрей Арсентьевич — Полный Георгиевский кавалер. Пехотные части. 23.07.1914 г. мобилизован из запаса, зачислен в 3-ю роту 269-го пех. Новоржевского полка. Произведён в подпрапорщики 25.02.1916 г., в прапорщики “за боевые отличия” со старшинством с 29.10.16 г. (П. Рум. ф. № 197, от 10.03.1917 г.).

Михайлов Николай Михайлович — Полный георгиевский кавалер. Пехотные части. 1889 г.р., д. Мителевка Покровской вол., Опочецкого уезда, Псковской губ. В 1911г. зачислен в 5-ю роту 95-го пехотного Красноярского полка. В 1912 г. успешно окончил учебную команду. К началу войны — ст. унтер-офицер. В январе 1915г. переведён фельдфебелем в 6-ю роту 271-го пехотного Красносельского полка. В подпрапорщики произведён 15.09.1916 г. “За боевые отличия” произведён в прапорщики в 1917 г. Контужен 14.07.1915 г. ; (Кресты: 1 ст. №10083; 2 ст. №12938; 3 ст. №56874; 4 ст. №682305;)

Кононов Григорий Павлович, фельдфебель 7-й роты, 269 -й пехотный Новоржевский полк . Георгиевский крест 2-й степени 25511.  За бой 20-го сентября 1915г. у местечка Сморгонь.

Яковлев Михаил   младший унтер-офицер 269-го пехотного Новоржевского полка, награжден Георгиевским крестом 4-й степени № 359756, за то, что «будучи ординарцем батальонного командира во время боев 17 апреля 1915 г., находился на передовой линии и доставлял под сильным артиллерийским, пулеметным и ружейным огнем приказания по цепи, кроме того, через него восстанавливалась связь с другими батальонами в виду того, что телефонные провода были перебиты снарядами противник). (Приказ по 10-й армии № 953 от 30 июля 1915 г.).

Дмитриев Михаил, ефрейтор 269-го пехотного Новоржевского полка.  Георгиевская медаль IV степени  «За храбрость» № 415842. Награжден за то, что в бою 5.03.1915 г. под городом Мемелем, при обстоятельствах исключительной трудности, будучи наводчиком, своей меткой стрельбой заставил неприятельскую цепь отступить за строение, чем способствовал быстрому передвижению наших цепей на более удобную позицию.

Воробьёв Михаил Петрович (17.12.1896, село Хасав-юрт Терской области — 12.6.1957, Москва). Родился в семье служащего. В 1914-16 годах учился в Горном институте. В 1916году призван в армию. Окончил Оренбургскую школу прапорщиков (1917). Участник 1-й мировой войны на Румынском фронте; командир взвода, роты, прапорщик. В 1917 председатель ротного, с октября 1917 года председатель полкового комитета 269-го пехотного Новоржевского полка. В 1918 году вступил в РККА, в 1919 — в РКП(б). В Гражданскую войну воевал на Южном, Западном, Кавказском фронтах; командир дорожно-мостовой роты, инженер 3-й бригады, 33-й Кубанской стрелковой дивизии. После войны командовал отдельной ротой батальона связи, начальник связи стрелкового корпуса.

Окончил Военно-техническую академию РККА им. Ф.Э.Дзержинского (1929). С марта 1932 года преподаватель, с июля 1932 начальник факультета инженерного вооружения, с сентября 1935 — командно-инженерного факультета Военно-инженерной академии РККА. С июля 1936 начальник Ленинградского военно-инженерного училища. С июля 1940 генерал-инспектор инженерных войск РККА. В начале Великой Отечественной войны в июле 1941 года назначен начальником Инженерного управления (затем начальник инженерных войск) Западного фронта, одновременно с дек. 1941 по февр. 1942 командующий 1-й саперной армией. В 1941 руководил строительством оборонительных сооружений под Москвой, причем для этого на работы было организовано гражданское население города, в т.ч. и женщины и старики. С апреля 1942 начальник инженерных войск РККА. Возглавлял строительство защитных рубежей под Сталинградом, на Курской дуге и т.д.

Маршал инженерных войск (21.2.1944) С апреля 1946 года начальник инженерных войск Сухопутных войск. С июня 1952 года начальник инженерных войск Киевского военного округа. С декабря1954 года заместитель начальника по строительству и расквартированию войск Московского военного округа, с мая 1956 помощник командующего войсками Прибалтийского военного округа по строительству и расквартированию войск.

 

ПРИКАЗ № 1

ПЕТРОГРАДСКОГО COBETA РАБОЧИХ И СОЛДАТСКИХ ДЕПУТАТОВ О ДЕМОКРАТИЗАЦИИ АРМИИ.

1 марта 1917 г.

По гарнизону Петроградского округа всем солдатам гвардии, армии, артиллерии и флота для немедленного и точного исполнения, а рабочим Петрограда для сведения.

Совет рабочих и солдатских депутатов постановил:

1) Во всех ротах, батальонах, полках, парках, батареях, эскадронах и отдельных службах разного рода военных управлений и на судах военного флота немедленно выбрать комитеты из выборных представителей от нижних чинов вышеуказанных воинских частей.

2) Во всех воинских частях, которые еще не выбрали своих представителей в Совет рабочих депутатов, избрать по одному представителю от рот, которым и явиться с письменными удостоверениями в здание Государственной думы к 10 часам утра 2 сего марта.

3) Во всех своих политических выступлениях воинская часть подчиняется Совету рабочих и солдатских депутатов и своим комитетам.

4) Приказы военной комиссии Государственной думы следует исполнять, за исключением тех случаев, когда они противоречат приказам и постановлениям Совета рабочих и солдатских депутатов.

5) Всякого рода оружие, как-то: винтовки, пулеметы, бронированные автомобили и прочее должны находиться в распоряжении и под контролем ротных и батальонных комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам даже по их требованиям.

6) В строю и при отправлении служебных обязанностей солдаты должны соблюдать строжайшую воинскую дисциплину, но вне службы и строя в своей политической, общегражданской и частной жизни солдаты ни в чем не могут быть умалены в тех правах, коими пользуются все граждане. В частности, вставание во фронт и обязательное отдание чести вне службы отменяется.

7) Равным образом отменяется титулование офицеров: ваше превосходительство, благородие и т.п., и заменяется обращением: господин генерал, господин полковник и т.д.

Грубое обращение с солдатами всяких воинских чинов и, в частности, обращение к ним на «ты» воспрещается, и о всяком нарушении сего, равно как и о всех недоразумениях между офицерами и солдатами, последние обязаны доводить до сведения ротных командиров.

Настоящий приказ прочесть во всех ротах, батальонах, полках, экипажах, батареях и прочих строевых и нестроевых командах.

 Источник: Хрестоматия по истории СССР. 1861-1917. М.. 1970. С. 528-529.

One Response to 1914 – 1918

  1. Pakhomenkova.marina on Июль 16, 2012 at 08:36

    Всё замечательно. Можно добавить фотографии из нашего музея
    Марина Мих

Добавить комментарий