Рассказывает Светлана Шибаева (Барихновская), внучка Антонины Ивановны Мельниковой (Барихновской, ур. Спириденковой).
Моя бабушка, Антонина Ивановна Спиридёнкова (по первому мужу Барихновская, по второму – Мельникова), родилась в Дубровах 5 июня 1916 года в семье дубровских зажиточных крестьян. У ее родителей Ивана Федоровича и Матрены Федоровны было 13 детей: Мария, одна из старших дочерей, умерла в 18 лет, еще до бабули, еще семь деток умерли в младенчестве — до рождения моей бабушки. Три сына и две дочери выжили. Бабуля была последним, 13м ребенком в семье. Последыш, поскребок — так ее звал папа Зимок (в деревне Ивана Федоровича все звали Зимком). Матрене Федоровне было 49, когда родилась Тоня.
Иван Федорович Спиридёнков (Зимок) с семьёй
На фото — мои прабабушка Куранова Матрена Федоровна 1867-1943 (на фото ей 49 лет, она родом из деревни Шестово) и прадедушка Спиридёнков Иван Федорович (21.05.1867-21.05.1943, из Дубров) с младшими детьми. Маленькая девочка на коленях — моя бабушка, Антонина Ивановна, которой 05.06.15 исполнилось 99 лет. Ее родители в годы Великой Отечественной войны жили на оккупированной гитлеровцами территории Псковской области, в Дубровах, помогали партизанам, умерли от сыпного тифа, на руках у моей бабули, один за одним в 1943г. Она вызывала служителя церкви из соседней деревни, он проводил обряд отпевания, и бабуля сама похоронила родителей с интервалом в три недели. Похоронила их в семейную могилу, где была похоронена старшая дочь Мария, умершие малыши и, примерно, в 1925 году, — мать Ивана Федоровича, бабушка Тони, Прасковья (жена Федора Спириденкова, который прожил 105 лет и был волостным старшиной Жадрицкой волости). См. Спириденков Федор Иванович и его род.
На фото на коленях у отца Саша (1912-1973), рядом стоит Миша (1906-1974), оба потом прошли всю войну, были тяжело ранены и признаны инвалидами ВОВ, были награждены орденами Красной звезды, Отечественной войны. Старший сын Михаила, Николай Спириденков, был замучен эсэсовцами в душегубке — со слов бабули, в июле 1941, в первые дни оккупации в Дубровах фашисты забирали в фургон с газовой камерой всех мужчин и молодых ребят, не успевших уйти в партизаны. Николай только окончил школу, учился на одни пятерки, ему было всего 16… На глазах у пяти его младших братьев и сестер эсэсовцы втолкнули Николая в душегубку и вскоре выбросили на дорогу его бездыханное тело… Михаил, вернувшись с фронта, один поднимал пятерых деток в Ленинграде, очень горевал о старшем сыне Николае…
Фото сделано в конце ноября 1916 г. в Новоржеве, семья недавно вернулась из Риги, где Иван Федорович работал на верфи на строительстве кораблей, брался за любые строительные работы.
Фотография сохранилась чудом — была закопана в лесу вместе с самыми ценными вещами…
Отец бабули Иван Федорович родился в Дубровах, как и все его родные братья и сестра Прасковья Федоровна (позже, уже в замужестве, она жила в Липовике, где отец Федор и его сыновья Иван (1866-1943), Алексей (умер до 1916), Петр и Григорий (потом уехали в СПб), все строители, отстроили ей большой дом – копию поповского дома в Дубровах. Большая семья моей бабушки с ее старшими братьями и сестрами вернулась в родное село незадолго до революции из Риги, где Иван Федорович работал строителем. Они купили большой дом на въезде из Сенной в Дубровы – это был тогда первый дом слева от дороги, а справа находился их огромный сад и огород. В этом доме и родилась бабуля. Но к 30м годам этот дом был продан, и семья переехала в другой большой двухэтажный дом – на выезде из Дубров в Новоржев, рядом с мостом, на горе, а вдоль берега были их хозяйственные постройки и большой сад. В этом доме бабуля и жила в годы оккупации со старенькими родителями и своим маленьким сыном, моим папой, Виталием.
Всех женщин из дома Ивана Федоровича Спириденкова звали Зимчихами:)) Дом Зимка знали все в деревне, до сих пор помнят. Он его сам строил. Но в августе 1943 дом был разрушен прицельным артобстрелом партизан (в доме был немецкий штаб), в 1945, уже после смерти Ивана Федоровича, дом отстроили кое-как, лишь бы крыша была над головой – с этого времени там жила Мария Петровна Спириденкова, жена бабулиного брата Михаила (в девичестве Пленкина). Ее тоже звали Зимчихой. Многие в деревне после войны думали, что Зимкова, это фамилия.
Бабушка Тоня окончила 4 класса в Незнанихинской школе (школа в Дубровах в начале 20х сгорела, дети ходили за 3 км в школу в Незнаниху). Школа располагалась в барском доме, учителями была пожилая супружеская пара – Иван Васильевич и Анна Васильевна. Им помогала молодая учительница Ольга Домановская. Класс был большой, более 50 человек, все дети разного возраста.
В 14 лет Тоня, закончив обучение, помогала отцу выносить из леса подготовленные им бревна для строительства. Вдвоем они несли огромный ствол сосны – впереди шел Иван Федорович, с толстым концом дерева на плечах, а позади – Тоня, тащила, как могла, более тонкий коней сосны. Отец и не видел, что все лицо девочки залито кровью. Когда подошли к дому, оказалось, что кости черепа на макушке проломлены. Год Тоня лечилась дома, отец привозил к ней доктора, готов был заплатить любые деньги, лишь бы дочка поправилась. Доктор каждый день делал перевязки, чем-то посыпал рану. Вряд ли тогда кто думал, что эта девочка проживет такую долгую и непростую жизнь. Выжила! И от женихов по совету мамы скрывали эту травму. И я узнала об этом только пару лет назад, когда у бабули начались внезапные приступы потери сознания. Она показала на макушке рубец и вмятину 3х3 см, участок кожи без волос. Раньше у бабули были шикарные густые вьющиеся волосы, и дефект кости черепа был не заметен.
Бабуля была первой невестой в Дубровах – из хорошей семьи, все умела делать (и вышивать, и шить, и готовить, и за скотиной ходить, и на язык остра была, и веселая, и с любым человеком умела говорить). Ухаживали многие. Но сердце ее покорил Корнелий (Карнылий) Дмитриевич Барихновский (1915) – он, несмотря на юный возраст, в 16 лет уже работал в Дубровской школе учителем, был секретарем комсомольской организации в Дубровах. Карнылий Дмитриевич был родом из Барихново, окончил 4 класса в Черноярово, а потом еще Псковское училище. Годы работы его в Дубровской школе – 1932-1938, какой-то период он был завучем этой школы. Сначала встречи в клубе на танцах, потом свидания. Потом Карнылий, которому только исполнилось 17 лет, сказал, что договорился с отцом Тони, им выделяют пристройку. Пожилые родители бабушки были счастливы, что юная Тоня выбрала достойного человека из хорошей семьи. Им тянуть самую младшую дочь уже было сложно, обоим было за 65. Когда Карнылий, учитель, ее замуж позвал, Тоня комплексовала поначалу — мол, ему нужно в городе невесту искать. Но он ее выбрал — за ум и красоту, за язычок острый и руки золотые.
Молодые стали жить вместе и вести общее хозяйство. 15 апреля 1936 года у них родился сын. Мой папа Виталий Карныльевич родился в Дубровах в родительском доме. Роды приняла портниха Александра Федоровна Спиридёнкова, жена Дмитрия Ивановича Спириденкова, бабушкиного дяди, внука Федора. Старший брат Карнылия, Семен Дмитриевич Барихновский, муж Галины Николаевны Лозиной, учителя Дубровской школы, тогда возглавлял Дубровский сельсовет, и, пока молодые раздумывали, как назвать сына, привез документы на него, где значилось имя — Виталий. Через полтора года после рождения моего папы бабулю и Карнылия расписали в Дубровском сельсовете – расписывал их Иванов Егор Иванович, он был много старше Антонины и Карнылия, работал тогда секретарем Дубровского с/с.
С 16 лет Тоня стала работать на Дубровской почте – вела кассу и была заведующей Дубровского отделения связи (все переводы шли через нее, в ее подчинении было пять почтальонов – мальчишки из соседних деревень). На Дубровской почте бабуля начала работать по рекомендации Владимира Петровича Кострикова, возглавлявшего почтовое отделение в Новоржеве. Бабуля помнит очень многие имена и фамилии, помнит названия более 40 деревень, которые были в ее ведомстве, куда доставлялась корреспонденция. Она и в годы оккупации работала на почте в Дубровах и сотрудничала с партизанами. Через Василия Барихновского и Анатолия Острогорского она передавала важные сведения о карателях и фашистах, на которых потом партизаны устраивали облавы. В 1985 году, уже после смерти второго мужа бабушки, пенсионный фонд Иваново, куда переехала бабуля с мужем в 1956 г, сделал запрос в Дубровы о работе бабушки до войны и в годы войны – и вскоре пришли документы, подтверждающие ее работу заведующей почтой, и бабуля была признана ветераном ВОВ за участие в партизанском движении.
Перед войной ее избрали секретарем комсомольской организации Дубров, она была кандидатом в члены партии, присутствовала на партийных собраниях колхоза, помнит многих партийцев из своего района.
Карнылий учительствовал в Дубровах и, короткий период, в Посадниково. В 1938 его пригласили в Новоржев, избрали секретарем Новоржевского райкома космомола. Семья переехала в Новоржев, снимали квартиру. Но в сентябре 1938 по приказу партии Карнылий был отправлен на учебу на курсы командиров в артиллерийское училище в Белоруссию. Антонина, которой было всего 22 года, и мой двухлетний папа Виталий видели отца в последний раз…
Писал письма, но на побывку не отпускали. Тоня с сыном вернулась в Дубровы, в большой дом своих родителей, что был на окраине Дубров на выезде на Новоржев. Тоня работала на почте и она первая в округе узнала, что началась война. Около 9ч утра раздался телефонный звонок из Новоржева (в Дубровах было всего два телефона – на почте и в кабинете председателя сельсовета). Она не поверила, отругала звонившего Сашу Струкова за дурацкую шутку, бросила трубку. Но тут же снова зазвонил телефон… Антонина бросилась бежать к председателю колхоза Марку Степановичу Сумареву – он вскочил на коня и объехал Дубровы и все соседние деревни, сообщив всем страшную новость…
Деревня была фактически на передовой, партизаны и наша армия прицельно обстреливали дома, где жили немецкие офицеры и был штаб. Так в августе 1943 утром к бабуле подошел Толя Острогорский (он дружил с младшим братом Карнылия, Василием, о них написано в Псковской Книге памяти, бабуля его хорошо знала и передавала ему нужные для партизан сведения). Сказал, что ищет штаб немцев, в планах — его уничтожить. Она шепотом ответила, что штаб в ее доме. Уже вечером от дома ничего не осталось, бабуля с папой издали из оврага у речки Селяхи видели, как прицельный ударом не только дом был уничтожен, но и ее любимица корова Майка. Немцы, прибежавшие из соседних домов, тут же шкуру с нее содрали и увезли с собой мясо, бросив шкуру в огороде. А бабуля с маленьким папой ушли жить в дом к Александре Зуевой, внучке Федора волостного. Чуть позже, чтобы жить самостоятельно, бабуля за 15 пудов зерна купила себе маленький домик на окраине Дубров. Зерно натаскала из заминированной землянки возле своего разрушенного дома – носила мешки на себе, с риском для жизни…
Подпольщик-партизан Толя Острогорский погиб в сентябре 1943, выслежен и убит немцами в Новоржеве. Мы узнали об этом только недавно, бабуля не сразу поверила, сокрушалась очень…
В 1943 году линия фронта проходила за десятки км от Дубров, примерно по линии Холм — Торопец -Старая Руса, Новоржевский район был тылом немецких войск, где они копили силы и строили оборонительную линию «Пантера». С 1943 года она как раз проходила по оврагам и кручам и бору, в Шестово был укрепрайон. Дом бабули был на окраине – стал отличной мишенью для партизан. Уцелел только сарай, который потом, в конце войны, перестроили в дом.
В 1944-1945м бабуля с сыном жила в маленьком домике на выезде в Сенную, купила его за 15 пудов зерна у Ивана Ивановича Хохлатова, младшего родного брата Федора волостного). Этот маленький домик был первым уцелевшим на въезде с Сенной с правой стороны дороги домом, а напротив жил дядя Миша Балашов. Домик был крохотным, комнатка с печкой и коридорчик. Но было чисто и уютно. Осенью 1944 в Дубровах расквартировали офицеров-саперов, которые разминировали окрестные деревни и поля. Ее чистенький домик и его хозяйка-вдова приглянулись лейтенанту-саперу Мельникову Ивану Егоровичу. Бабуля поначалу была против его проживания в ее доме, но он стукнул кулаком по столу, заявив, что, зря что ли свою кровь проливал на фронте, что имеет право жить в доме, который ему понравился. Всю осень бабуля с 8-летним сыном ютились на чердаке, а к Ивану Егоровичу в комнату часто заглядывали его сослуживцы. Мой папа Виталий не помнил своего отца и потянулся к Ивану Егоровичу, вскоре стал звать его папой. Тот был очень добрым, помогал бабуле по хозяйству, делился пайком. Сердце бабули дрогнуло… Ей было всего 28… На руках была похоронка на Карнылия… 30 августа 1945 их расписал в сельсовете все тот же Егор Иванович Иванов.
Со вторым мужем, Иваном Егоровичем Мельниковым, ей суждено было прожить вместе 38 лет — до его смерти в 1982… Это был замечательный человек! Мы с братом его обожали…
В ноябре 1945 Иван Егорович вместе с бабулей, моим 9-летним папой и двумя своими детьми — 5-летней Ритой и 10-летним Славой, которых привезла к ним его бывшая жена, переехали в республику Коми по новому месту службы. С тех пор бабуля не была в Дубровах. А при демобилизации в 1956 г. друг Ивана Егоровича уехал в Иваново, позвав за собой и семью моей бабули. Так они оказались в Иваново…
Мой папа Виталий стал военным, у него было два высших военных образования. Он был ветераном Байконура, они прожили там с мамой с 1962 по 1985 год. Там, в Ленинске, родились я и мой младший брат Андрей. Мы окончили первую школу Байконура, знаменитую тридцатку – школу им. Г.М. Шубникова, первого строителя Байконура. Я окончила школу с золотой медалью, у меня не было ни одной четверки ни в школе, ни в Ивановском медицинском институте, куда я поступила в 1982 году. И вся моя жизнь связана с этим ВУЗом – ординатура и аспирантура по педиатрии, и уже 20 лет я преподаю детские болезни в ИвГМА, к. м. н., доцент кафедры педиатрии. Мой брат Андрей заканчивал 10 класс уже в Иваново, куда мои родители переехали в 1985 году. Он окончил военную академию им. Можайского в Ленинграде, служил в Тамбовской области и на Камчатке, сейчас с семьей живет в подмосковном Реутово, работает в Москве. У брата три дочки, старшей 23 года, младшей всего 2,5 года. Средняя, Любаша, 11-классница, круглая отличница, участвовала в программе «Умники и умницы», прекрасно читает стихи — внизу моей большой статьи на Стихи ру есть ссылка на фильм, где Люба читает стихи о ВОВ. У нас с мужем тоже трое деток – старшая Ксения 25 лет окончила ИГХТУ с отличием, замужем, сейчас в отпуске по уходу за маленьким сыном – моему внуку Виталику скоро 8 месяцев. Средней дочке Верочке 21 год, она получила красный диплом бакалавра в МГТУ им. Баумана (ни одной 4!), поступает в магистратуру. Сыну Семену 14 лет, он учится в гимназии на 4 и 5, играет на саксофоне. Шлю вам наше фото – это мы на 99-летии бабули. Справа я, Семен, Ксюша с маленьким Виталиком, слева моя мама Людмила, ей 78. Моего папы не стало почти 11 лет назад, он умер от второго инфаркта. Все его друзья сослуживцы умерли молодыми, не перешагнув рубеж 60 лет. Запуски космических кораблей, аварии при запусках – это стоило им не только нервов, но и здоровья, и жизней…
Вот пока вроде вся история моей семьи, корни которой — в Дубровах, на пушкинской земле…
https://www.stihi.ru/2015/05/08/10714 Здесь большая моя статья о родных, о Барихново и Дубровах.
Благодаря фантастической памяти бабули мы с ней составили карту-схему Дубровского кладбища и участка деревни от въезда из Сенной до дороги Новоржев-Липовик с указанием, кто в каком доме жил, где располагались дома, школа после революции, кузница, пушкинский домик и пушкинская калитка. Сколько имен и дат помнит бабуля! Это настоящее чудо!